Несколько лет назад я залез почитать про Данелию будучи уверенным что он давно умер.
И очень удивился, и обрадовался: он жил с нами до вчерашнего дня.
Вернее, мы с ним.
88 лет — достойный возраст, и печаль сдобрена осознанием факта, что мы — современники.
И, позволяя себе каплю пафоса, вполне оправданного при разговоре о таком человеке, скажу: каждый из нас был бы немного другим, если бы не фильмы Данелии.
И дело даже не в полуэфемерном эффекте бабочки, а о сильнейшем влиянии на любого, кто был причастен, то есть — на всех нас.
Не знаю, есть ли ещё творцы, способные столь элегантно маневрировать между безнадёжной, убийственной тоской и — надеждой.
Степень достоверности изображения жизни простых, правильнее даже — настоящих людей сделала Георгия Николаевича недостижимым в этом виде искусства.
Он создал бесчисленное число мемов ещё когда никто не знал, что это они.
Каждый из нас свободно находил что-то своё на общей поверхности любезно расположенного перед нами зеркала. А кто-то и — не хотел это отражение принимать.
Помимо невероятного множества особенностей, деталей, нюансов, подробностей работ Данелии, миллионы раз описанных и препарированных почитателями и критиками, я ещё разок отмечу ту, которой восхищен и всякий раз замираю, когда эти моменты приближаются. Это — непоказанное, специальные такие смены кадра, между которыми умещается — не вечность, нет, но массивный кусок сюжета, достигающий пика выразительности именно потому, что зритель додумывает его сам, и никакой фантазии ему для этого не нужно: вся работа уже сделана создателем.
Например в Афоне, помните, когда Куравлев норовит подлить Леонову водку в пиво, он сопротивляется и — МЫ ПОЕДЕМ МЫ ПОМЧИМСА ночь, смена кадра и всё ведь понятно и никому ничего не надо пояснять.
Или в Паспорте: входят в гостиницу, швейцар говорит что нельзя, не пустит, и один из героев преспокойнейше произносит "руки убери" — и тот же трюк! смена кадра, тусклая лампочка, решетка, ну кто из нас всё это не проходил и кому нужны комментарии?
И ведь не скажешь, что сцены пьянок или драк в кино — все насквозь пошлые и Данелия от них бежал. Наоборот: они представлены богато, с полным знанием дела, живописнее некуда.
...можно писать о нём, и смаковать любимые фрагменты и фильмы целиком несколько суток без сна и еды, и наверно это самое правильное, что мы можем сделать, когда он ушёл.
Включить его фильмы, можно даже тайком ото всех и посмотреть на них ещё под одним, новым и — увы, грустным углом.
И опять обнаружить ещё что-то, что не заметили раньше.
Journal information